Моя история с подробностями после восстановления памяти

Я попытаюсь рассказать периодами.

Начало моей жизни: раннее детство

хорошо, что я могу помнить из своего детства? никогда не любила помнить его - фактически, что я могу сделать, если я не помнила? Теперь, когда моя дорогая память решила возвратиться из космической поездки, я могу вспомнить что-то.
Я - приблизительно 3 года. Я боюсь чего-то, и я не могу прекратить кричать. Мне кажется, что я вижу леденец на своей кровати, и когда я пытаюсь взять его, леденец исчезает. Моя бабуля, которая верит в такие вещи как колдовство, решила привести меня к местной "ведьме", ведьма была старой хорошей женщиной, у которой была даже еще более хорошая черная кошка. Она использовала некоторые уловки на мне, и кошка участвовала в них также. После этого я стала более спокойной, как моя бабуля полагала.
Я - приблизительно 4 года. Я вижу своего отца - родного - у него длинные волосы и он курит в подъезде, и я иду к нему на моих маленьких ногах. Он исчез от моей жизни и некоторое время спустя я видела хорошего красивого человека с длинными волосами, который приехал ко мне с подарками. Я не помнила, кем он был. У меня есть другой "отец" то время. Другой отец не был хорошим. Он часто пытался заставить меня плакать, раскритиковал мои картины. Моя мать сказала мне впоследствии 20 лет спустя, что знала, что он не будет хорошим отцом, но она хотела быть замужем.
Мой отец по рождению был мусульманином, и они сказали, что он хотел взять меня с собой после развода, как восточные мужчины обычно делают, хотя я не верю. Он приехал, чтобы видеть меня, когда у моей матери был второй ребенок, и я не признала его. Они сказали, что у него была ужасная ссора с моей матерью и что он покинул нас навсегда. Когда я встретила его в 26, он сказал, что это были они, кто убедил его, что я больше не хотела его и что я думаю, что отчим - мой отец, они также сказали, что он отказался платить алименты, но когда я выросла, я видела подтверждающий документ, что он платил деньги, которые я никогда не видела, пока мне не исполнилосьпо крайней мере 6 лет или 7. Они сказали мне, что он был алкоголиком, но он не был, он – кандидат наук, профессор университета. Моя истинная фамилия была его, но они дали мне фамилию моего отчима, я не забыла свою реальную фамилию и продолжила подписывать мои рисунки с фамилией моего отца. Я была наказана за это. Я глянула в свое свидетельство о рождении. Мое отчество было другим, а фамилия отчима. Я увидела, как звали моего отца на самом деле. Я поняла много вещей тогда и хранил а молчание.

Моя мать не хотела, чтобы я родилась. Она хотела прервать беременность, потому она была приблизительно 19, и она была студенткой. Она имела деспотическую мать и хотела избавиться от ее влияния помощью брака и ребенка,. Мой отец был сиротой, кроме того не русский, и ее и его родственники были настроены против брака. Моя мать была уверена после развода, что мой отец получил преимущество засчет нее (он был намного старше) в жизни, возможность обедать и спать. Она стала беременной, и моя бабуля хотела заставить ее сделать аборт. Она убежала в последняя минуту из больницы и любила повторять эту историю мне, когда я выросла создавая образ героини матери - смотрм, сколько я перенесла из-за тебя. Она полагала, что я была вся в моего отца, которого она считала очень расчетливым и гнусным человеком, и я тщательно исследовалась на предмет того, насколько могу быть хитрым, скупым и противным человеком, когда я выросла, я обвинялась в том, что я не благодарна за ее заботу. Я выросла с постоянным чувством вины .
Я никогда не знала, как вести себя, чтобы понравиться моей маме. Я училасьхорошо в школе и была награждена в конце года за хорошее обучение, и я была приблизительно 8-9. Мои учителя похвалили меня среди других хороших учеников, и они сказали, что они благодарны матерям (они указали на меня среди прочих) , кто воспитал таких талантливых детей. Когда я шла, чтобы взять мою премию (некоторый диплом), я шла неловко, поскольку все глаза следовали за мной и когда я взяла его , отличилась был также неуклюжим возвращением к своему месту. Моя мать наклонилась во мне и сказала, что я должна был пойти более уверенно и не с вытянутой рукой, и затем она добавила - эй, почему ты не ведешь себя дома так хорошо? ты не должна так притворяться и пожалуйста если ты ведешьсебя дома ужасно, не притворяйся в школе. Я так стыдилась,, что была двуличная, плохая, и даже неспособная идти уверенно.
Есть многие из тех дипломов дома где-нибудь - но я даже не знаю, где они, они были сохранены в некоторых темных местах, и никто даже очень не интересовался ими. С тех пор я принял аотношение к своим хорошим отметкам, что это было чем-то несущественным в жизни и никогда не будет приносить мне пользы. Моя мама обычно говорила, что также училась хорошо, но это не помогало ей в жизни, и она - никто, таким образом, нет никакой причины, что со мной будет иначе. Она часто повторялась - я неудачница! итак, почему ты думаешь, что могла бы быть удачливой?
И поскольку я был ребенком - я действительно верила, какая я плохая и неблагодарная.

Я думаю, что у моей мамы есть некоторое расстройство личности..., она была успешна только в одной вещи - создание из себя профессиональной жертвы, и все верили ей и сожалели о ней. Она могла прийти с работы, сердитой, и начать бросать вещи, обвиняя меня в том, что не убрала мою комнату, иногда она говорила матом, и я сидел кротко и чувствовал ажалость к своей маме, потому что у нее был брак, где она не была оценена, у нее была плохая дочь как я, и определенно я заслужила что не убрал амою комнату.
Она также привыкла, ходитьперед нами дети (имею в виду меня и моего сводного брата, сына ее второго мужа) в нижнем белье... Я не знала до настоящего времени, что оно могло бы также быть классифицировано - даже по закону - как приставание. Я не знаю, стала ли она такой сама одна или под влиянием ее "муженька" - педофила, который приставал ко мне до возраста 18.
Подростковый возраст

чтобы закончить с моей мамой, я понятия не имел о том, чем должна быть женщина и как нужно жить и действовать, никакой здороваой идеи я не вынес ла из дома. Мне преподавали быть слабой. Определенно выучили. Моя мама и бабуля раньше ограничивали мой мир моей квартирой - иначе что-то произойдет! Меня съели бы, похитили бы, убили бы! Мне даже не разрешили иметь друзей и ходить в их дома. Как только я пошла в гости в возрасте 5 лет, я была обвинена моей бабулей - ты будешь учиться пить (водка, которую она имела в виду). Я воспитывалась с идеей, что мир действительно опасен для маленькой девочки, и я должна только идит в школу и учиться. Никакие друзья. Я просто приходила в школу, сиделf за столом и получала высокие баллы, и смотрел, как другие болтают, смеются и общаются. Я не могла. Мне буквально преподавали быть хорошей девочкой и слабой девочкой. это препятствовало бы тому, чтобы я уехала из дома, с педофилом там. Как? Я слаба, и я умерла бы, погибла бы или по крайней мере забеременнела.
Я от традиционной семьи, и я воспитывался в строгих правилах, верованиях, что девочка должна держать девственность до свадьбы и должна любить однажды в жизни. С другой стороны, была мать забеременневшая в 19 и ее муженек, который приставал ко мне.

От меня требовалось учиться хорошо и принести хорошие отметки из школы, но моя мама и бабуля полагали, что нисколько не нужно для женщины быть успешной, и я должен найти хорошего жениха, который был бы моим защитником и спонсором, и я должен воспитать детей и сидеть домой. Не было никакой возможности позволить мне жить самостоятельно после того, как мне было 18 лет . Я училася хорошо и хотела переехать в большой город, чтобы учиться в самом престижном университете там - мне сказали, что они умрут, и я умерла бы сразу. Они сказали мне, что мне не помогут ни в каком случае и что я беспомощна сама по себе.
Да... много сообщений противоречия. Я недавно прочитала, что умственные (нервные) болезни – это результат противоречивых ожиданий от ребенка, когда он растет, эти противоречия делают его картину мира разрозненной, он не может объединить их в объединенную картину мира и вот, пожалуйста страдает от фобий, боязней, страхов, бессонницы, и т.д.
Я думаю, что начал иметь фобии начиная с 6 лет, и это даже ухудшилось в школе. Нет, я не боялась школы, там я была успешна, я боялась демонов, боясь входить в темную комнату, злых духов различных видов, которые живут в старых зданиях согласно мифологии, я дрожала при каждом звуке с 6 до 18! Я боялась остаться одна дома включала все лампы, смотрела телевизор, чтобы не услышать любые посторонние звуки, я был особенно боязлива ночью, я жил у своей бабули в ее старом доме, и мы спали вместе. Всегда мне требовалось долгое время, чтобы спать, потому что я буквально дрожал полагая, что летаютдухи вокруг меня, которые собираются тронуть меня. Иногда я действительно чувствовала прикосновения. Когда я приходила из школы, это было невыносимо для меня, чтобы оставаться одной, я чувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Иногда я слышал шумы от углов, шорохи, и этого боялась до смерти.
Я не верю в духи и демонов теперь.
Я считаю его моим расстройством психики .
Мои боязни тогда времени напомнили то, что происходило:

- страх перед прикосновением призраков напомнил страх перед прикосновением моим отчимом
- страх перед тем, чтобы быть наблюдаемым все еще со мной ,
- страх перед шумом воды (я раньше прислушивалась внимательно к любому звуку в ванной, чтобы сидеть в моей комнате, пока он не выйдет из ванны,, потому что он обычно выходил из ванны только в трусах и усмехался мне),
- страх ночи напомнил мой страх перед нападением ночью

У меня также есть некоторые определенные боязни.

Я помню однажды, когда я был приблизительно 9 (я считаю его возрастом, когда сексуальное насилие началось, хотя я не помню точно), я представлила, что монстры живут в моем доме. Я боялась монстров тогда из-за историй, связанных с Чернобыльской катастрофой, которая произошла за несколько лет ранее, и я ярко вообразил, как эти монстры выглядят и их изображения преследовали меня в моем доме - вместе с изображением моего отчима (фантазии). И была одна особенность, которая объединила мои боязни с моим насилием - я не сказала никому о них.
я не помню, когда сделал начало сексуального насилия - много людей действительно не помнят начало... Я могу только полагать, что он не осмелился нападать на меня, в то время как мой дедушка был жив, и он скончался, когда мне было 9 лет. Но первый эпизод, который я помню, когда мне было 11 лет - он ушел из дома, к другой женщине, он сделал эту уловку дважды. Я был рада, что означало, что я уже столкнулась с эпизодами. Моя мама сидела со мной и бабулей в кухне, и она сказала - хорошо, вероятно, что это к лучшему, потому что он (его именем была Андрей, я ненавижу имя с тех пор), берет грудь Светы. Бабуля была испугана. Но я увидела, что он возвращался с моим сводным братом, его сыном, из школы. И мама встретила их, и он вернулся нашей семье. Я чувствовала головокружение действительно.
Я вспомнила, что отчим и мой младший брат и я были на детской детской площадке. Мне около 11. Там играли дети и он ловил мою грудь в руки, и он бил моюгрудь так, чтобы я чувствовала боль. Это был его стиль с тех пор. Я действительно не знала, что это не было нормально, но я чувствовал себя действительно потерянной и было отвращение, и смущение, однако я смеялась, чтобы заставить себя поверить, что это - забавная вещь. Вероятно, я думала, что это - все отцы делают.
Это было только началом.
Тогда следующая часть, мне уже было 13 лет, и я начала бояться, хотя я не помню определенно, но... Я смотрела на свои фотографии того времени, которые были сделаны моим отчимом на пляже у меня такие испуганные глаза и и факт, что моя мама определенно видела, что он дела и не вмешавалась, чтобы остановить его, только озадачил меня. Я нашла фото меня в детстве в его бумагах и когда я искала доказательства в его компьютере, я нашел фотографию меня, где моя грудь была голая.., это произошло на пляже, когда мой купальник внезапно развазялся и в тот момент он делал снимок моей груди и держал ее в его компьютере уже когда мне было 18 лет, или даже все еще держит, я не знаю.
Я запуталась. Я боялась, чувствовала обиду и отвращение, но моя мама сперва замечала это, она пыталась вмешаться, но затем она прекратила вмешиваться и предпочла обрушиваться на меня со словами, что я должна расценить это как шутку и не обеспокоить ее нашими внутренними делами и так далее, я не помню определенных слов, но как только я защищалась от него, она обрушивалась на меня, и он смеялся над этим.
Я помню, что плюнула на него, и он бежал за мной на улице, пока он не поймал меня и не ударил меня по губам кулаком. Он засмеялся и я хихикала, поскольку я не знала, как реагировать - действительно ли я была виновна, или он? Я был полностью запутана и не знала, реальны ли мои чувства, или я неправильно реагирую.
Я знаю, что теперь, я симпатичная, но в 13 я была страшненькой как много подростков, я была маленького роста, и слегка полной, мои ноги расстраивают меня, и мой нос был довольно с длинным на моем маленьком лице. Он раньше делал обидные комментарии для меня, что у меня длинный нос, и мы должны сократить его немного, что у меня толстые бедра, и я слишком толстая вообще. Я раньше говорила об этом моей маме (я имею в виду свои подростковые комплексы возраста), и она попыталась избавиться от меня и сказала, что много людей некрасивы, и я должна скорее думать о своей учебе, и он часто вмешивался: "aaaa, ты толстая, смотри, насколько толстые у тебя бедра, твой нос такой длинный, мальчики не будут любить тебя", и мама смеялась и заставляла меня воспринимать как шутку. Я обижалась на них обоих, и она смеялась и говориа, эй ты настолько ранимая недотрога, это - шутка, видишь, просто шутка. Попытайся развить чувство юмора.
Я также начинаю помнить с этого времени, когда он начинал нападать на меня и хватать меня не только за грудь, но также и за бедра, и он часто причинить мне боль физически, то есть вероятно это можно было бы назвать садистским злоупотреблением. Я не знаю, как классифицировать это - приставание, домогательства, соблазнение, и т.д. Я называю это сексуальным насилием, потому что, именно это, как я чувствую, оно и было.
Вероятно, факт, что он уходил к другой женщине несколько раз, заставил мою маму полагать, что было бы лучше, если я играю роль суррогатной жены, поскольку она полагала, что ее муженек ничего не может действительно сделать плохого, просто выражая некоторые его импульсы – нормально для мужчин вообще, как она начала убеждать меня, когда я стала старше - и ее страх перед потерей мужа был намного больше, чем страх перед потерей ее дочери. Обычная вещь, повторяющаяся через многие подобные истории.
Я считаю себя красивой..., но тем не менее у меня есть проблемы с принятием моей женской сущности. Я думала только несколько лет назад о себе как о бесполом существе, и я практиковала аскетизм, чтобы стать монахиней, действительно. Потом я бросила это, и я начала дружить с лесбиянками, радикальными феминистками, единственными, кто, как я думала, кто мог принять меня. Я хотела жить в мире, где нет абсолютно никакого пола, никакого секса. Мне было жаль, что я не родилась мальчиком. И тем не менее я никогда не была ни в каких отношениях, кроме "бесполых" с одной из моих бывших подруг-лесбиянок, я оставила ее несмотря на ее активное желание быть со мной, я не лесбиянка. И то же самое с мужчинами - я выбирал тех, кто причинял мне боль. С каждым новым шрамом я отвергала себя как женщину все больше. Я все еще не использую косметики и одеваюсь как будто подросток. Идея носить платье пугает меня - если только взгляд мужчины восхищен, я дрожу от страха. А уж более любые комментарии. ..
Я помню, как он сильно бил меня по груди и выкручивал мне руки, когда я была подростком, и это была своего рода "игра". Мне кажется, что я также инициировала ее, сччитая это нормальным поведением и признаком внимания. Мне исполнилось уже 18, я прочитала в журнале, что является сексуальным домогательством и что такое педофилия. Я начала понимать то, что я через это проходила. Было лето, он был дома в отпуске и предложил, чтобы мы посмотрели порно. Он входил в мою комнату без моего разрешения много раз, спрашивая меня, какие трусы я ношу сегодня или фригидная я женщина или нет? Он мешал мне готовиться к экзаменам, заставляя меня перенапрягаться, и касался моих ног и говорил, что хорошо, что они гладкие. Однажды, когда мы были одни, он свалил меня на пол, но он только тронул меня и ударил меня и не изнасиловал.
В 18 я думала, что пора остановить его, и я не знала как. Я думала, что сообщение моей матери (фактически глупое дело - она знала) о моих чувствах негодования и гнева уничтожит семью. Я упаковала свои вещи и переехала к моей бабуле. Я не сказала бы ей. Тогда я чувствовала себя виноватой, что я не говорю моей маме правду, и я думала, что она возьмет мою сторону и оценит мои чувства. Я возвратиласьс намерением высказать. Мы обедали вместе, и он строил мне глазки. Я начала делать то же самое ему назло, так, чтобы моя мама видела его. Он сказал ей - смотри, она флиртует со мной. Мама была молчалива, и затем он пошел в свою комнату. Она говорила со мной и спросила, раздражает ли он меня и это ли - причина, я так подавлена. Я сказала - нет. Она сказала хорошо, я поговорю с ним. Она говорила с ним. Я вошел в комнату, где он был и поймала его взгляд, его глаза были похотливы. Я пришла к маме и сказала, что ее разговор не привел ни к каким результатам. Она спросила снова, подавлена ли я из-за него, и я плакала и сказала - да. Она сказала мне, что он козел.
Следующим утром мы проснулись и пошли в дом моего дяди (ее брат) и тети. Они жили в обширной богатой квартире и имели дочь. Моя тетя никогда не работала, но думала очень высоко о себе, превратила ее мужа бизнесмена в половую тряпку. Моя мать всегда думала, что она была хорошим примером для женщины, и сожалела, что сама должна была упорно трудиться.
Они закрылись в кухне, и было невозможно пойти туда - она курила как паровоз. Имел место долгий разговор, после которого я осталась у своей тети в течение недели. Как я узнала несколько лет спустя, разговор был о моей ситуации. Моя тетя убедила мою маму не рушить семью, она сказала, что все мужчины - такие, что нет никакой причины волноваться и что ее отчим также домогался ее. Она, казалось, полагала, что каждый мужчина мечтал изнасиловать ее.
После того, как неделя прошла, моя мама упаковала мои вещи, и мы поехали куда-то, я не знала, и затем мы остановились у дома моей бабули, и я поняла, что должен был жить там с тех пор теперь.
Мой дядя приехал и начал винить меня, что я уничтожала свою мать и почти убила ее моим поведением. Я попросил, чтобы он помог мне с работой, он сказал - в следующем году.
Люди часто спрашивают меня, почему ты не сбежала, ты была достаточно взрослой, чтобы начать отдельную жизнь. Я устала объяснять, что я подвергалась насилию начиная с детства и имела ошибочные мнения о себе, я поняла только во взрослом возрасте, что со мной делали, и еще более разрушительным было эмоциональное злоупотребление со стороны моей матери. Кроме того - у меня не было силы продолжать борьбу, и я стал скоро очень истощенной физически. Я действительно хотел выбраться из этого дерьма, но это не было настолько легко тогда, и вскоре произошло расстройство психики.
Это было, когда я жила с бабулей. Я ждала в течение лета, чтобы началась учеба, поскольку я надеялась, что она могла помочь мне отвлечься от моих чувств. Я испытывала чувства сильного гнева, страха и отвращения более полугода прежде и тем более после того, как меня выгнали и жизнь с бабулей не помогала мне выздороветь, как моя мама думала. Она иногда приезжала с ее муженьком, обвиняя меня в нежелании говорить с ним и неспособностью простить. Я была одинока и опустошена, испыттывала смущение от моих собственных чувств и полностью запуталась, была ли я неправа или права. У меня были постоянные кошмары. Я стала очень агрессивным человеком, и меня всегда убеждали, что я родилась агрессивной, и я хотела бороться все более, думая, что это моя сила, однако, было не с кем бороться, кроме меня. Я чувствовал сильный гнев больше нескольких месяцев, постоянно. Когда учеба наступила, оказалось, что я полностью истощена и не могу сконцентрироваться ни на какой вещи. Я была в конфликте со многими моими сокурсниками, и никто не знал, через что я прохожу.
Я стала помешанной на сексе и увлеклась порно и садистскими фильмами. Я была все еще девственница и не имела никаких отношений. Я попыталась избавиться от внимания мужчин и в школе и в университете.
Я начала увлекаться магией и полагала, что у меня была некоторая сверхъестественная сила.
У меня началась тревога, когда осень наступила, особенно вечерами. Я не могла справиться с ней. У меня было это раньше, но не до такой степени. Я часто плакала и была истощена физически. У меня только была сила, чтобы доехать до университета, отсидеть пары и вернуться и лечь без движения. У меня были очень болезненные менструации, с обмороками, рвотой, я отправлялась от каждого периода неделями, а тут уже и наступал новый период, и я еле шла, истекая кровью, и садилась на лавочку, чтобы не упасть в обморок. Потом снова шла.
Вскрое у меня появились демоны, которые произошли из магии, которой я увлекалась, и были сначала предназначены, чтобы помочь мне, но обратились против меня. Они преследовали меня дома. Я боялась теней ночью и когда я закрывала глаза, я видела ужасные морды монстров и расчлененные тела. Я не могла управлять этим.
Я жила со своей матерью снова, потому что я не могла ездить в институт из отдаленного места, в котором жила моя бабуля. Я сказала моей матери, что у меня есть постоянная тревога и голоса мне кажутся по утрам, которые якобы произносят мое имя на улице, под окном, от которых я не могу избавиться. Она обвинила меня в том, что я слишком ленива и заставила меня стирать одежду и сделать работу по дому. Лучше теперь, спросила она. Я сказала да. Скоро оказалось, что у меня бронхит, уже запущенный в течение долгого времени. Это была причина послать меня к бабуле снова, чтобы положить там в больницу, и моя мама навестила нас на следующий день и принесла мне успокоительное, чтобы я стала более спокойной. Она сказала, (цитирую): это для тебя, шиза, пей.
В тогдашнее время появились навязчивые образы. Я увидела ужасную змею в во сне, она лежала в моей кровати. Когда я проснулась, я не могла избавиться от нее перед моим внутренним взором, и это преследовало меня в течение нескольких месяцев. У меня также были мысли не поддающиеся контролю, что я собираюсь убить кого-то или изображения половых актов или некоторые шумы в моей голове, как будто мои мысли были слишком быстрые, и я могу слышать их обрывки.
Я потярела контроль и понятия не имела о том, что произошло. Я молчала и не ходила в больницу и не диагностировалась, поскольку я боялся, что буду обвинена и там, или что меня госпитализируют. Я обвинила меня в том, что произошло с моей душой, и нашла выход в обращении к религии, у меня была идея, что меня испортили и что я отвратительна, и если бы я раскаялась, я стала бы лучше и выздоровела бы. Это не было правильной идеей, но в течение тогдашнего времени я не могла найти ничего больше. Чем больше я раскаивалась, тем более глубокую помощь я чувствовала от Бога. У меня были сны об ангелах, борющихся с моими "демонами", и демоны убили ангелов, потом тогда я видел дьявола во сне, и он не мог сделать меня ничего плохого. Я проснулась однажды и услышала демонов, говорящих со мной от моей головы, я все еще помню их имена, и затем иллюзия исчезла. Я также видела при пробуждении в мыслях Деву Марию и как будто ее голос, читающий молитвы. Я стала все время читать эту молитву. Которую я знала с детства, но забыла. Тогда у меня началась другая проблема. Хотя моя молитва помогла мне, у меня были богохульные мысли, и змея не уходил, но через полгода я выздоровела и крестилась в возрасте 21 года. Тогда я почувствовала, что мои страхи не возвращались и я более менее в норме. Но страхи преобразовались в страхи телесных болезней.
Я помню, что в августе 2003г. я крестилась, а в июле у меня уже появилась странная болезнь, похожащя на цистит, но мне никакие таблетки не помогали и анализы тоже были хорошие, мне все время хотелось пить, и у меня было постоянное жжение в нижней части живота, которое отдавало в ноги. Моя мама решила, что у меня диабет, потому что я много нервничаю, и напугала меня. От страха у меня стреляло в ногах. На следующий год у меня начались проблемы с пищеварением, которые до сих пор продолжаются. Анализы показали, что у меня не хватает каких-то гормонов. Я боялась любого проявления недомогания со стороны своего организма и постоянно ходила то к одному врачу, то у другому, но они, казалось, не относились ко мне серьезно и считали, что я слишком мнительна. Я боялась, что у меня серьезная болезнь. Потом у меня случилось странное проишествие – у меня онемели тело участками, лицо, губы, я очень испугалась, а врачи сказали, что это я много пью таблеток, а мама – что я простно много и не по делу нервничаю. Только лет через десять у меня нашли причину – нарушение кровообращения головного могза. Зато меня сняли с учета у эндокринолога, у которого я стояла с 13 лет, я объяснила это Божьим чудом. Все мои нервные состояния привыкли списывать на эндокринное заболевание (у нас наследственное с мамой и бабушкой), а также боли при месячных. Одна гинеколог с большим опытом сказала мне, что мне обязательно нужно обследовать головной мозг, а не щитовидную железу, и она и несколько других врачей говорили мне, что у меня могла быть родовая травма, потому что когда-то в 14-15 лет я страдала сильными мигренями и не могла ходить в школу. Однако таких данных в моей карточке нет. Когда я обследовалась в 2008 г., у меня предположили врожденную деформацию сосудов головного мозга. Правда, это выяснилось много лет спустя и при других обстоятельствах.
После того, как я закончила 3 курс (во время которого все основные приключения с психикой и происходили), мой дядя решил сдержать свое обещание и привел меня к своим знакомым на практику в машиностроительную компанию, в переводческое бюро. Мы были в гостях у тети, и она сказала моей маме, что я ужасно одеваюсь (я носила тогда длинные юбки и закрытые блузки), и что так я произведу плохое впечатление. Моя мама передала ее слова мне, и я все время переживала из-за того, что произвожу плохое впечатление своей одеждой. Однако менять ее я не стала. Помню, что змея еще иногда появлялась, но не пугала, т.к. я уже была верующей. Также избегала смотреть телевизор, читать книги и слушать передачи, которые могли бы потревожить меня, т.к. там всегда могли бы показать убийства, насилие, ужасы, секс.
2004г.(22г.)
Я вернулась к маме, потому что во-первых, бабушка меня уже достала, во-вторых, я хотела помириться с мамой и показать ей, что я ее прощаю и конфликт исчерпан, но она упорно выгоняла меня и не хотела ни за что признавать какую-либо свою ответственность. Она могла обвинить меня в краже денег, в том, что я мешаю всем спать своими занятиями по ночам на кухне, что я не подхожу к маме, когда она расстроена,. Один раз я попросила ее не греметь кастрюлями на кухне в 6 утра, и она начала дергаться как паралитик и завывать, как будто ей на хватало воздуха, я думала она на пол грохнется от истерики. Она стала мне угрожать, что с ней такое на работе из-за меня может произойти. Было много обвинений, что я создаю в доме нервную обстановку и мешаю брату учиться, а он тогда приносил частенько тройки. Я жила периодически то с мамой, то с бабкой, чтобы перевести дух, бабушке много жаловалась на маму и плакала, а она, как оказалось, просто все передавала маме. Один раз я не сдержала и потыкала кухонным ножом тыкву у бабушки, та побежала к маме на работу, и потом мама мне высказывала, как смею так с ее матерью обращаться. Она все время шпионила за нами с бабушкой и подозревала, что против нее идут заговоры, что бабушка втянула меня в религию и восстанавливает против нее. Мы ходили с бабушкой в храм вместе, и это сопровождалось сценами одниокого рыдания мамы на кухне – вот смотрите, что вы со мной делаете. Я пыталась объяснить маме, что ничего плохого в религии нет, но она утверждала, что мы всю жизнь были неверующие.
В это время я начинаю писать стихи в основном на религиозную тему, одиночества, депрессии, увлеклась поезией Серебрянного века и средневековой живописью и философией. Стихи у меня писались по ночам, когда я ложилась, мой голос их озвучивал изнутри, и я вставала и писала по десять сразу. Если я не вставала, то наутро уже не помнила. Я также стала рисовать на религиозную тему и увлеклась роком. Я хотела научиться петь и играть рок-музыку, под свои стихи, правда, они были черезчур загробными. В общем, в этот период я заново открываю в себе творчество. Мои картины тоже обязательно включали тему распятий, крови, святых граалей, проткнутых сердец, кающихся Магдалин, грустных средневековых девушек, или я писала копии с икон и известных картин. Я хотела продолжать когда-то оставленную учебу в художественном училище, стать художником, иконописцем.
Меньше всего мне хотелось обращаться мыслями к пережитому, поэтому я тщательно блокировала все воспоминания и переживания того периода, и в итоге именно эта часть моей жизни оказалась из нее почти вычеркнутой, когда я стала писать сама в 2009г., до терапии, я даже не могла восттановить, в какой временной период это происходило и что именно было? Я помнила только страх, ужас, и тут же прекращала писать, потому что моя психика отключалась от процесса и я начинала видеть какие-то полосы на стенках, капли на полу, которых не было, или у меня повышалась температура до 39 или даже начиналась тошнота и рвота, а когда я смогла более- менее восстановить основной костяк событий, мне на следующий день пришлось уйти с работы, и я плакала и бежала по улице, не владея собой. На следующее утро я проснулась в более ясном понимании, но снова попыталась обо всем забыть. Я почувствовала утром странное состояние расщепления себя на много разных Свет, как будто моя личность разлетелась на много осколков. Восстановиться от шока я смогла не сразу, постепенно за несколько месяцев, мне помогала подруга (лесбиянка).
Потом я мало что помню за последующие два года, только могу сказать, что мое обновление в результате стрессов сошло на нет и во мне снова поселились тоска и отчаяние. Я помню, что на следующий год после моего крещения я даже забыла эту дату, потому что я была в ссоре с матерью и уехала к бабушке. У бабушки меня часто накрывала тоска, от которой хотелось выть и я ночью сидела на кухне и плакала от тоски, которая меня переполняла, я даже хотела выбежать на улицу.Я жаловалась, что никто меня не может понять и что во мне глубоко внутри огромная пустота, что я чувствую себя постаревшей, потом все проходило и я оправлялась на какое-то время. Мы с мамаой разговаривали и она сказала, что теперь я ее ненавижу, и она это принимает, но чтобы я дружила с братом и не потеряла его. Я сказала, что я не хочу быть женщиной и не выйду замуж, что я хочу работать. Она сказала, что работы в нашем городе нет, что женщина нигде в мире не считается человеком, что я выйду замуж, она это признесла с убежденной, холодной злостью – никуда ты не денешься.
Мама затеяла переезд в другую квартиру под предлогом того, что брату нужна своя комната, поскольку я ему мешаю учиться. Мне казалось, что при переезде меня выгонят, и бабушка поддерживала идею, что переезд не нужен, потому что нужно сначала менять ее квартиру. Мама обвиняла нас в интригах против нее. Мама нашла кватриру, но упорно не хотела, чтобы я ее смотрела, хотя брат смотрел. Они сказали, что мне и ему там уже выбраны комнаты. Мы переезжали в мае 2006 наверно, и мы первые с братом вошли в квартиру, там мебели не было, ее несли следом, и я увидела свою комнату. Она была маленькой, но хуже всего, что в нее можно было зайти через балкон из зала, где бы жили мои отчим и мама. Я договорилась с братом, что он будет жить в этой комнате, а я в другой, которая будет запираться на ключ. Когда рабочие пришли вместе с мамой, они несли мой диван, и мама сказала – несите в маленькую комнату, а я сказала – нет, вот в эту. Она была в шоке, и утверждала, что эта комната брата. Я сказала, что он ее мне отдал. Рабочие понесли диван в другую комнату, и мать сказала мне – ты хамло. Приехала бабушка, чтобы поддержать меня. Мне было плохо. Нас с братом отправили к родителям отчима, они жили неподалеку. Я легла на диван и лежала там без движения в полном шоке, не пила и не ела. Когда мама забирала нас, она спросила – ты выбрала ту комнату, потому что она больше? Я сказала нет. Я выбрала, потому что она безопаснее, а в ту можно пройти с балкона. Я сказала – вот если бы с тобой так обращались, тебя бы лапали, ты бы поняла. Она сидела как оплеванная на стульчике и сказала что все ей понятно. Набежала вся родня и все как идиоты спрашивали, почему я выбрала комнату моего брата.
Вскоре после переезда мне приснился странный и пугающий сон, будто я вижу в кресле какой-то скелет или мумию, или демона, который умирает, или болеет, и я предлагаю ему чай-кофе, а он просит меня подержать его за руку. Я взяла его за руку. Потом я несколько дней боялась подходить к креслу, где он сидел, и боялась обернуться и увидеть нечто, наблюдала за пространством, и мне было тревожно. Потом мне даже показалось, что кто-то стукнул меня по затылку. Я стралась отвлечься и не думать об этом.
За несколько лет после моего выздровления только первый год был более-менее безболезненным, и я занималась творчеством и успокаивалась, если не считать боязни физических болезней, потом снова были сильные переживания, я помню, что жила то с матерью, то с бабушкой, пока мы не перехали и я получила свою комнату и право не вылезать оттуда. Я там даже ела. Хотя мать давно кормила меня отдельно от всех. Вскоре меня познакомили с другом парня моей двоюродной сестры (дочери тети, что уговорила мать не бросать отчима). Он, как оказалось, был тоже влюблен в мою сестру или в деньги ее отца. Мы все вместе пошли в кино на фильма ужасов – отличный выбор для первого свидания. Он мне понравился, потом он пригласил меня погулять. Мама была рада. Мы гуляли просто по городу, он никуда меня не пригласил, и он ругался матом, я все время улыбалась, потом когда он меня провожал вечером, он спросил где я работаю, я сказала, что пока не работаю, и не знаю где буду, потому что работы здесь мало, он сказал, что такие барышни обычно по интернету с иностранцами знакомятся. Я сказала, что я не из таких. Он хихикнул. Потом он проводил меня до двери и мама встретила нас, она сказала, что он не так страшен, как говорила тетя. Я сказала, что он болтает много. Она сказала – ой это плохо, такие болтуны убалтывают миллионы женщин. Я была расстроена. Я больше не пошла с ним гулять, хотя меня звали. Потом еще хуже – тетя сказала маме, что он влюблен в сестру, и меня позвали, чтобы его отвлечь, чтобы ее парень не ревновал. Что он дарит ей цветы.
Я стала комплексовать из-за этого, мне казалось, что меня оскорбили и обозвали девушкой легкого поведения, что если я бедная и из плохой семьи, со мной никто не захочет дружить или встречаться, что меня изначально рассматривают как проститутку. Мне больше не хотелось ни с кем общаться. В то же время. После болезни у меня сложилось мнение, что в моей жизни от меня ничего не зависит, я потеряла себя и свою способность к борьбе, веру в себя, я стала думать, что мне не на кого рассчитывать в жизни, поэтому я не смогу ничего добиться и стала сильно переживать из-за своего будущего. Мне казалось, что в глазах других я дешевка и роль в жизни мне предназначена только в качестве чьей-то подстилки.
Мама часто говорила мне, что у меня безумный взгляд, и что я должна пойти к психологу, потому что я сама не справляюсь. Она понимала это. Но сама ничего не делала. Она снова бросила меня. При этом она упрекала меня, что я ее не ценю, и что она меня никогда не предавала, а я веду себя так, будто она мой враг.
Я пыталась обратить ее в религию, потому что я считала, что раз я покаялась, то и ей бы не помешало, она долго со мной воевала, но потом она стала просить меня ставить за нее свечки, сидела с моими рисунками и пускала слезки. Даже унесла некоторые на работу. Потом попросила купить ей крестик, который благополучно потеряла. На работе у нее постоянно были проблемы, ее все время чуть-чуть не увольняли, и она жаловалась, что ее кто-то проклял. Спрашивала, не я ли случайно. Потом она все-таки нажила себе раковую о

Я пыталась обратить ее в религию, потому что я считала, что раз я покаялась, то и ей бы не помешало, она долго со мной воевала, но потом она стала просить меня ставить за нее свечки, сидела с моими рисунками и пускала слезки. Даже унесла некоторые на работу. Потом попросила купить ей крестик, который благополучно потеряла. На работе у нее постоянно были проблемы, ее все время чуть-чуть не увольняли, и она жаловалась, что ее кто-то проклял. Спрашивала, не я ли случайно. Потом она все-таки нажила себе раковую опухоль.
Наши отношения с мамой были враждебны, но как только меня это доставало, я собиралась и уезжала к бабушке, там же готовилась к экзаменам и жаловалась ей на маму. Про отчима я сказала далеко не сразу. Я как-то заболела и у меня было осложение. Я болела месяц, была ослаблена, у меня была невысокая температура, но постоянно болело горло, мне прописали какие-то процедуры, от которых стало хуже, оказалось, что мне сделали ожог горла. Тогда мама забегала со мной по больницам и стала меня жалеть и вообще ко мне подходить, а то до этого она даже не подходила, когда я болела. Она всегда считала, что я слишком много думаю о своем состоянии и не думаю о ней. Она даже разговаривать со мной стала.
По поводу бабушки, я давно с ней не общаюсь. Я посчитала, что она меня предала. Во-первых, она передавала мои жалобы маме, а я ее считала своей настоящей матерью тогда, во-вторых, ее реакция, когда я ей рассказала про отчима, была странной, хотя я не сразу это поняла. Она сказала, что он куражится. Поиграть хочет, а я молодец, что не ведусь. Она сказала, что ему мое согласие нужно. Она сказала, что он же мужчина, они такие, поэтому не стоит обращать внимание, и главное, что все уже позади. Она приходила в гости и начинала хвалить его и пить за его здоровье, советоваться с ним по поводу будущего моего и брата, она подчеркивала. Что он глава семьи, и что маме лучше быть при муже, а брату с отцом. Она сказала, что мой отец – это мой дядя, и он позаботится обо мне. Я говорила и своему дяде обо всем, что происходило, но он запретил и сказал мне забыть и жить дальше. Я возненавидела его, как и тетю, хотя я долго видела в нем пример мужчины и своего рода отца. Он все время стал винить меня, что я вишу на шее у мамы и ничего не делаю, что я пассивна, угнетена, что вечто я недовольна и сижу тиху в уголке, он меня передразнивал, показывая, что я согнулась и хромаю. Он меня просто сжирал своими нравоучениями. Но реально ничем не помогал. Хотя я всегда хотела жить сама, с детства, я мечтала жить самостоятельно и у меня была цель после института уехать в Ростов. Но тогда они сказали, что я слишком слаба, что я умру, на худой конец забеременнею и пропаду. Они меня сами не отпустили, в том числе и он. Теперь же я не могла вырваться из этого круга, и мне ставилось это в упрек.
Он был богатм бизнесменом и имел много знакомых своего круга, он мог бы, если бы хотел, помочь мне с работой, потому что в нашем городе работу можно было найти в основном по знакомству, если только не продавцом или риэлтором. Более того, он мог бы принять меня к себе на работу на фирму. Но не стал этого делать. Он сказал мне, еще наработаешься.
Я пошла устраиваться на работу, как только окончила институт, и пошла в ту переводческую фирму, где проходила практику, мне там сказали, что пока мест нет, но можно еще попрактиковаться. Потом директор завел меня к себе и спросил, какая машина у моего отца? Я растерялась и сказала, что это мой дядя, а не отец. Он сказал, я знаю, а у отца какая машина? А кто твои родители? Очень прозрачный был намек.
Я выполняла с подругой работу по внештатному сотрудничеству, первое время все шло хорошо, потом она стала меня обманывать, недоплачивать денег, и говорила, что я же с родителями живу, я могу подождать. А мама требовала с меня денег. С подругой я рассталась.
Я нашла работу на химическом заводе, тоже внештатно, у меня водились деньги, и я могла себя одеть, часть денег отдавала маме, она не возвращала. Она могла просто залезть в сумку и взять у меня денег.
Более того, бабушка пыталась отобрать их у меня и положить на свой счет в банке, вот с тех пор я с ней и не общаюсь. Она говорила – дечока же маленькая. Она их неизвестно куда потратит. Тут мама за меня заступилась и сказала, что ей мои деньги тоже нужны. А еще брата скоро от армии откупать.

Я стала дальше искать работу, но никак не могла найти по своей специальности, но я поставила себе такую цель, стояла в центре занятости и параллельно искала сама через объявления и знакомых. Я хотела уехать из своего города в Ростов или Москву, но пока не было опыта, мне казалось, смысла нет. Мой дядя обещал устроить меня к себе, чтобы у меня шел стаж, мама, узнав об этом, заодно решила устроить к нему моего младшего брата, агрументировав тем, что мальчику нужнее работа, а девчоки у нее были второй сорт. Дядя в итоге не устроил никого. Однако брата он устроил потом на работу, что у него просто лежала трудовая книжка, но он не ходил туда, а мне читал лекции о том, что я сама должна всего добиваться. Он мне плешь проел, обвиняя меня в безделье и безынинциативности, говорил, что я вечно сижу в уголке, когда он приходит, передразнивал мою манеру разговора и утверждал, что я сплю, а не живу. Просто какой-то урод. Я ему говорила, что отчим меня домогался и как мне плохо, а он запретил мне и велел “все забыть и жить дальше”. Я воспринимала его поведение ко мне как предательство, ведь я привыкла считать его своим вторым отцом, и бабушка всегда внушала мне эту мысль, что он поможет мне и на него можно положиться, он был под каблуком и своей жены и моей бабушки (его матери), они просто выбивали из него деньги метелкой. Я обиделась на него и мать начала меня за это грызть. Я выбрала его своим крестным отцом, т.к. верила ему, но тогда пожалела об этом.
Я случайно нашла работу на химическом заводе, меня пригласили на собеседование, и оказалось также случайно, что мой дядя знаком с директором этого завода, он привез меня туда и представил. Дальше я выполняла работы по гражданскому договору, но брать официально меня не торопились, я зарабатывала хорошо, в течение года, выполняя переводы, но я переживала, что официально меня не берут, и мне все говорили, что переживать не надо, я еще успею наработаться. Однако мать с удовольствим брала мои деньги, иногда взаймы. А иногда не спрашивала и ставила перед фактом, что она из моей сумки взяла деньги. Она стала относиться ко мне по-другому, я стала вдруг человеком. Было дело, отчим потерял работу, брат еще не работал, и вдруг матери пришла в голову идея, что мы должны обе содержать семью. К счастью, отчим вскоре работу нашел. Хотя я очень порадовалась, потому что на него накатали плохой отзыв и его из-за этого не приняли туда, куда он хотел. Мать возмущалась, что я злорадствую, потому что она переживала.
Я тоже переживала, что на работу меня не принимают, и поехала с подружкой в Ростов, где она жила, искать работу и жилье, у меня было два дня в запасе, и я не захотела устраиваться туда, куда мне предложили, жить тоже я была там еще не готова, мне не хотелось терять заработок, который я имела. Не поехала я и в Москву, когда мне предлагали подселиться к девочке, потому что это мне вообще казалось фантастикой. Мать устраивала истерики, что я хочу сжить ее со света и брата тоже, что из-за меня он плохо учится, что если со мной что-то в чужом городе случится, она не переживет.
Однако на химическом заводе мне предложили устроиться официально при условии, что я буду совмещать должность переводчика с библиотекарем на предприятии, потому что там уже скоро женщина уйдет на пенсию. Я согласилась, потому что мне не казалось тут чего-либо странного. Через полгода я работу по профессии так и не нашла, и повелась на эту зацепку.
Когда я устроилась, оказалось, что мне платить будут маленькую зарплату, но меня это устроило, т.к. мне нужен был стаж. Вскоре я еще и рассталась с той подругой, которой выполняла переводы и которая меня обманывала. Я привыкла идеализировать своего начальника, он казался мне деловым, умным, воспитанным, я думала, он плохого мне не сделает и что он меня ценит. Психологи потом объясняли мне, что он был моим образом отца, т.к. он идеально (с моей точки зрения) заботился о своих детях, но на самом деле он относился ко мне вполне лояльно, приглашал меня на концерт своего сына, на корпоративы, я учила его английскому языку. Я не могла подозревать в нем каких-то задних мыслей. Мне кажется, он поступил со мной подло и действовал как манипулятор, но тогда я это отказывалась понимать.
Оказалось, что он взял меня с целью помочь этой женщине, которая 30 лет работала в его библиотеке, перевезти библиотеку с четвертого этажа на второй. Месяц я работала, занимаясь непонятно чем, переводов мне давали мало, та библиотекарь (Людмила) отказывалась переезжать и старалась втянуть меня в заговор с другой коллегой (Еленой), которую тоже планировали переселить на второй этаж с четвертого, а она не хотела. Елена была очень странной, от нее всегда очень плохо пахло, ходили слухи, что она моется раз в месяц или вообще не моется, что больше похоже на правду. Все их аргументы были – мы не хотим, и все, нам и тут хорошо. Людмила стала стараться представить так, будто я ничего не делаю, не давала мне заданий. Мой директор говорил мне, что он хочет поручить мне обязанности Елены, я не сомневалась, судя по ее запаху, но видимо он просто врал с целью втянуть меня в это занятие по переезду и дать мне такую приманку.

Что касается моего тогдашнего состояния, то я ушла в религию и пыталась таким образом бороться с моими чувствами уныния, гнева и ярости, которые являлись результатом моей обиды на маму и дядю и всю эту ситуацию в целом, я чувствововала временами сильное отчаяние и невыразимую боль, а также тогда я ощущала, что какая-то часть меня умерла, а другая продолжает жить, или что во мне “спит” другой человек, о котором я ничего не хочу помнить, у меня уходило много усилий на подавление этих воспоминаний, но я справилась. Я пыталась понять, почему я теперь в таком плохом состоянии, ведь я верю в Бога и стараюсь жить по его заветам, однако, почему я все время срываюсь и скатываюсь в отчаяние и боль, я не могла понять, я читала много христианской литературы, молилась, постилась, ходила в храм, каялась в своих грехах, помню, каялась в мыслях о самоубийстве и в ненависти к семье. Я разделила чувства и память. Я пыталась исправиться, убедив себя, что причина всего грех, что я много грешу, поддаюсь на провокации диавола и поэтому ненавижу свою мать или других членов семьи, не могу простить их за причиненное мне зло, что не по-христиански, и поэтому Бог наказывает меня, чтобы меня вразумить. Я с ним периодически ругалась и призывала меня убить, раз уж он так намерен меня исправить, что никак не хочут перестать мучить. После таких заездов, казалось, наступало облегчение, и мне казалось, что Бог одумалася. Мне казалось, иногда он посылал мне знаки. Один раз я хотела умереть, но увидела человека, очень похожего на Иисуса, и мне стало легче. Другой раз, при мыслях о смерти мне как будто послышался гневный мужской голос изнутри меня, чтобы я прекратила об этом думать. Были периоды, что мне реально часто хотелось умереть. Я могла просто лежать без движения и быть погруженной в свои мысли. Мама стала говорить, что у меня депрессия и хотела, чтобы я пошла к психологу.
Однако я предпочитала чтение христианской литературы, после чего у меня уже стали заходить ум за разум окончательно, так как там все подобные состояния обясняются влиянием знакомых мне уже демонов, которые только и хотят, что утащить от спасительного пути в пропасть, и поскольку я общалась с такими людьми, которые разделяли подобные идеи, т.е. с верующими, то мне оставалось только обмениваться опытом. Однако, с верующими у меня бывали и конфликты, я сидела на всех религиозных форумах и обращала в православие всех, кто подвернулся мне под руку, т.к. никакого сомнения в том, что я будучи закоренелой грешницей, спаслась от погибели и диавольских козней, у меня не было, поэтому я и другим желала добра. Таким образом мне удавалось слить свою агрессию куда-то, и я сама удивлялась потом, насколько агрессивно я вела себя с людьми иных религий и убеждений, которые, как назло, проявляли по отношению ко мне чудеса толерантности.
Пару раз ко мне пришли демоны, один раз я проснулась среди ночи и увидела какую-то белую дрянь рядом с кроватью. А потом она растворилась. Я сказала маме и она перепугалась до смерти, велела мне пойти в храм и зажечь за всех свечки, потому что в ту ночь брат заболел. Она решила, что демон ушел от меня к брату. Я несколько ночей спала со светом. Другой раз я проснулась и увидела нечто у себя на постели, какие-то белые очертания двух отростков, но я давай сразу молиться и поэтому не испугалась. Было и такое, что мне казалось, будто какая-то черная фигура притаилась в комнате в углу, но опять же, у меня уже был проверенный способ борьбы с диавольскими кознями. Я уже знала, что демоны приходят только к верующим, и что так надо для спасения наших душ, т.к. в тот период я уже ничего, кроме христианской литературы, не читала, а там эта тема рекордная по популярности.
И вот в таком состоянии я наконец-то устроилась на работу.
Все были рады, а я не могла понять, что происходит. Я сидела в библиотеке и разбирала каталоги, рабочего места у меня не было, переводов мне не давали. Так прошел месяц, потом меня посадили в другой отдел к экономистам, потому что появились переводы. Месяц я посидела там, а потом была дана команда нам с Людмилой и Еленой переезжать на второй этаж. Людмила не хотела этого делать и ушла на больничный. Мой директор приходил ко мне в кабинет недовольный и несколько раз говорил, что надо переезжать и упаковывать книги. Начальница нашего отдела была на стороне Людмилы, вернее, полагалась на нее в этом вопросе. Я испугалась и не знала, что делать, потому что я боялась потерять работу и расположение моего начальника, и я приняла решение упаковать часть книг и перевезти их вниз. Начальница хозяйственного отдела Ирина была со мной в хороших отношениях и дала мне бригаду рабочих в помощь. Тогда первую партию мы перевезли в новый архив, это были архивные документы. Я поставила их наверно, не совсем по порядку. Все я сама упаковывала и распаковывала. Пришел шеф полюбоваться и сказал, что до нового года надо перевезти все. Я спросила, будут ли выделять нам бригады рабочих, чтобы они носили ящики, ему прямо рожу перекосило, и он смылся. Я спросила у Ирины, она сказала, что сейчас идут работы в другом крыле и рабочие будут заняты. Мне пришлось брать эти коробки с архивными документами и тащить с четвертого этажа на второй, в грязном рабочем халате. Пришла из больничного Людмила и устроила мне разнос, у нас начался конфликт, я ей нагрубила. Потом я поняла, что надо было по-другому себя вести, но механизм уже пошел, она была вынуждена подчиниться требованиям начальства, Елена тоже, и все, она, Елена и я начали упаковывать остальные коробки. Разумеется, самую тяжелую работу поручали делать мне, прискакала наша непосредственная начальница с стала усиленно руководить процессом, а меня сделали причиной конфликта, который тут же разразился между Людмилой и Ириной, т.к. та помогла мне изначально перевезти с бригадой коробки. Людмила нахамила ей, и Ирина расплакалась и сказала мне, что она наплевала ей в душу и больше она помогать не будет, т.к. у нее сезонные работы, а она и так рабочих выделяла без ведома начальства. Моя непосредственная начальница отдела во всем обвинила меня, сказав, что я сплетничаю и передаю их слова друг другу.
До нового года у нас переехать не получилось, слишком много было работы, и все это время Елена почти не помогала, а мы с Людмилой упаковывали коробки. Попутно мы ругались, и она вечно делала мне гадости. Нам приходилось упаковать, потом нам выделяли рабочих и коробки переносили, потом прибегал начальник и орал, что то коробка разбилась, то книга поцарапалась, то мебель потрескалась, и угрожал лишить премии рабочих, а они все перекладывали на нас. Ирина выделяла нам девочек рабочих, чтобы те помогали сортировать заново все карточки и книги. Людмила орала, если я неправильно расставляла книги, и изобретала мне издевательства. Например, она специально искала какой-то сложный вопрос в английской истории и задавала мне. Я когда я не могла ответить, язвила, что я ничего не знаю по своей специальности, или заявляла в присутствии третьих лиц, что я тут работаю по блату. Такой ведьмы я еще в жизни не встречала. Даже мой отчим несколько померк.
На предприятии было много мужчин, но ни один ни разу даже ни одну книгу не удосужился нам поднести. Мое уважение от этого к ним не возросло, разве что к рабочим, которых я с тех пор уважаю, как и всех людей физического труда.
Маме я обо всем этом рассказывала, но она убеждала меня, что увольняться нельзя, потому что мне нужен стаж, и что больше меня нигде не примут, но обвиняла меня, что я поссорилась с Людмилой, и убеждала, что ничего такого страшного нет в том, что меня заставляют носить ящики. Я так рассчитывала на эту работу, что мне было жалко уходить, я думала. Что все скоро закончится и я буду переводить, сидеть в своем кабинете. Как оказалось, сидеть мы должны будет с Еленой, которая дурно пахла, но я надеялась, что ее уволят. Или что я выдержу. Более того, в том кабинете сидеть было невозможно из-за запаха старых папок и книг. Но я не верила в лучшее, мне казалось, что за любую работу надо держаться, потому что мне не на кого полагаться, кроме себя, а потеря работы означала бы, что я опять не человек, и я копила деньги. Собирала с каждой зарплаты, надеясь, что я уеду в Москву.
По конец всего этого эпического процесса длиной в полгода у меня защемило шейный позвонок. Сначала я почувствовала, что у меня шея будто бы болтается и ее трудно удержать, потом началось раздвоение зрения и помутнение в глазах, как будто пелена нападала на них. Тогда я еще не обращала внимание на эти симптомы, но через несколько месяцев случился приступ среди ночи, я не могла заснуть из-за вспышек перед моими глазами, я ходила ночью по комнате и перед моими глазами были эти пятна, я перепугалась до смерти и подумала, что у меня отслоение сетчатки. У меня действительно упало зрение, как оказалось потом. Также у меня началось жжение внутри головы. Мне пришлось уйти на больничный, невропатолог поставила мне диагноз остеохондроз, мне кажется, месяц я не работала, меня кололи и делали процедуры, мне стало легче, но когда я вышла на работу, стало опять хуже. Кажется, я уже тогда сидела с Еленой, эта свинья воняла на все предприятие и даже рабочие делали ей замечание. Мы с ней сидели несколько месяцев, в плохо проветриваемой комнате, где еще и воняло старыми архивами.
Когда мы вселялись, у нас произошел конфликт, она стала настаивать, чтобы мы сдвинули столы и сидели вместе, а я уперлась и настаивала, чтобы мы сидели в разных углах. Она пыталась запугать меня, угрожала, что все будет так, как она хочет. Я сохраняла спокойствие, но настаивала на своем. Потом пришла Ирина и спросила, куда ставить наши столы, у нас было разное мнение, в итоге я придумала, что скоро возьмут третьего человека, и он будет сидеть посередине. Тогда Ирина растерялась и поставила столы, как я просила, в разных углах. С Еленой произошла истерика. На следующий день она не пришла, и сказали, что у нее был сердечный приступ. У нас был какой-то корпоратив, кажется 8 марта, и директор сказал об этом всем и не удержался, чтобы не ухмыльнуться, а я, вроде бы, вообще засмеялась. На следующий день Елена вышла и стала обращаться ко мне на Вы. Насколько я знаю, они обе, и Елена и Людмила, до сих пор там работают.
После больничного через несколько месяцев у меня произошло обострение, и я ходила не работу с болью в шее, мне уже не помогали уколы и массаж, я пошла к массажисту, который сделал мне мануальную терапию (выпрямил позвонок), после этого мне стало на какое-то время хуже, и я снова ушла на больничный, но потом у меня наступило улучшение, и боль в шее ушла (позвонок стал на место). Пришел мой дядя и стал по инерции обвинять меня, что я сама допустила до такого состояния, что я должна была думать, прежде чем поднимать тяжести.
Мое раздвоение в глазах не проходило и жжение в голове тоже, мы пошли к другому невропатологу, и она посоветовала обследоваться в Ростове и сделать МРТ. В Ростове у меня обнаружили нарушение мозгового кровообращения из-за врожденной аномалии сосудов головного мозга, оказалось, что они сужены и искривлены от рождения, и вместе со сдвигом позвонка это повлияло на кровоток в мозг. Я была очень слаба и не могла ходить на работу, пила много таблеток для мозга и от остеохондроза, мне делали уколы, процедуры.
Тогда возник вопрос, могу ли я работать, особенно с Еленой в одном кабинете, я не знала, что мне делать, уволиться или нет.
Моя тетя ходила к психологу, т.к. зажралась и ничего не делала, только выматывала нервы себе и другим, и она посоветовала нам психолога. Мы с ней стали решать, как выйти из ситуации с работой и определили, как надо будет поговорить с моим шефом. Я пошла к нему разговаривать и объяснила, что потеряла здоровье, что не могу ходить на работу и прошу разрешить мне поработать дома, перевестись на полставки и отказаться от работы библиотекарем. Он удовлетворил мои требования, а вскоре перевел на полставки все предприятие, очевидно, я подала ему идею. Так я проработала еще наверно полгода, работы мне присылали много, платили же мизерную зарплату. Как потом оказалось, он не отменил мне ставку библиотекаря, я пошла к нему за объяснениями, но он отказался их давать. Я в это время поправлялась от болезни и усиленно искала работу в Москве или Ростове. У меня ничего не получалось, либо нужно было иметь жилье, чтобы претендовать на работу, либо работу, чтобы платить за жилье.
Логично было уволиться, и вскоре возникла такая необходимость, потому что в феврале 2009г. мне предложили альтернативу уйти в отпуск без содержания на полгода. Я уволилась. В этот момент у моего отчима распустились руки.
Я сказала матери, она испугалась и сказала, что он не хотел, это у него непроизвольно. Я закрылась у себя в комнате и попыталась порезать вены, но нож был не очень острый. Однако следы от порезов у меня остались. Мама стала стучаться ко мне, и я открыла ей. Она села со мной рядом, и я сказала, что собираюсь к своему дедушке (он умер, когда мне было 9 лет).
Мой дядя пригласил меня к себе, чтобы в очередной раз помочь мне в виде промывки моих мозгов, как надо жить, и тетя пришла к нам в процессе и подключилась. Она сказала, что я неприспособленна к жизни в другом городе, что я всю жизнь живу с мамой, а там в Москве сложная жизнь и надо быть самостоятельным и т.д., а под конец она выдала, что я ничего не знаю, кроме иностранных языков, что смогу работать только проституткой. Я огрызнулась, она обиделась и убежала в истерике из комнаты. Потом я ушла и сказала все это маме. Мама обиделась и сказала, что больше я к ним не пойду, позвонила дяде и сказала об этом. Потом она передала мне, что тетя призналась ей, что была со мной резка, спрашивала, стоит ли со мной поговорить, мама сказала, что это на ее усмотрение, она так со мной и не поговорила. Моя психолог тогда сказала, что надо было возразить, что я могу быть валютной проституткой, т.к. знаю языки. С тех пор я не была у них в гостях ни разу, как меня ни звал мой дядя, не общаюсь с тетей, хотя она передает мне дорогие подарки, но я ее даже не благодарю. С дядей тоже не общаюсь, хотя он вечно пытается нарисоваться на моем горизонте. Этих людей я вычеркнула и меня тошнит от них. Также я перестала общаться с бабушкой, мне тогда надоели ее фокусы с попытками отобрать у меня деньги и передачей наших секретов и моих жалоб маме.
В ноябре 2008г. я нахожу своего отца. Это было то время, когда я еще работала дома переводчиком, и до того, как в феврале 2009г. я уволилась.

Уже осталось написать несколько лет, это была огромная работа, и чем ближе к настоящему, чем тяжелее мне писать. Мне приходится сначала молиться.
Я нашла отца по интернету, я знала его фамилию, имя и отчество и национальность, и просто ввела в поиске. Поиск выдал мне человека с такими данными, его место работы в одном из институтов северокавказских республик, значилось, что он является деканом факультета и был указан телефон. Я позвонила по этому телефону, и меня спросила девушка, как меня представить, я сказала, что я родственница и по личному вопросу. Мы стали разговаривать, я спросила так ли его зовут, так ли звали его родителей, и что я ищу своего отца, как меня зовут сказала. Потом я спросила, не он ли мой отец. Он сказал, что скорее всего да, и что сейчас он на совещании и перезвонит. Через какое-то время он перезвонил и сказал – здравствуй дочка. Стал расспрашивать, как моя семья, спросил, как новый папа, я сказала, что нормально. Он сказал, что у меня есть брат и сестра, потом звонок оборвался, но он перезвонил, сказал, что деньги закончились на сотовом. Мы договорились, что вечером он придет домой и тогда еще позвонит. Вечером он позвонил и дал мне поговорить с моей сестрой и братом. Мы нашли друг друга в одноклассниках и вечером переписывались. Пришла мама и тоже сидела со мной рядом. Я была в шоке и я очень обрадовалась, что меня не послали, к этому именно я и готовилась.
На следующий день я написала сестре, но она не ответила, и я подумала, что они передумали, расстроилась и удалила себя из всех социальных сетей. Мать сказала мне, а ты что думала, что будет какая-то другая реакция. Она умеет быть утешающей матерью.
Потом отец позвонил и спросил, что случилось, что сестра сказала, что я удалилась. Я сказала, что мне стали писать хулиганы. Так мы стали общаться периодически по телефону, но я вначале не просила его о помощи. Я пыталась еще уехать к девочкам в Москву, но у них начались проблемы с жильем, а когда они раньше звали меня, у меня были проблемы со здоровьем. Он спросил, откуда я его помню, и что ему сказали, что мне поменяли фамилию, что у меня теперь другой папа и я его не буду знать.
Потом уже после увольнения я стала просить его помочь мне с работой в другом городе или с квартирой. Он обещал, что будет искать. К апрелю он нашел в Ростове своего знакомого, с которым учился он и моя мама вместе и мы поехали с ней к нему. Он работал в РГУ и когда мы зашли в его кабинет, он сказал, что узнает во мне дочь А****. Он сказал, что мой отец звонил ему и по голосу слышно было, что он взволнован, а еще он сказал, что не надо сжигать за собой мосты. Мама стала оправдываться, что она ничего не сжигала.
Он сказал, что его дочь работает в фирме переводчиком и что у них есть вакансия, он при нас набрал ее , и она сказала, что сейчас директор в отпуске, но скоро вернется, а также он сказал, что определит мне место в общежитии временно пожить. Мы с мамой уехали пока обратно.